Социальный индивидуализм в такой же мере видит в личности, наделенной
экономической свободой и неограниченным правом собственности, орудие общества, общественной силы и общественного процветания, как и социальный коммунизм, который имеет преимущество искреннего отрицания личности во имя социального коллектива.
Рабство, которое создает капитализм, основанный на
экономической свободе, рабство в царстве мамоны, в царстве денег еще более бесчеловечно, чем старое рабство, которое смягчалось патриархальными нравами и христианской верой.
Неточные совпадения
Но часто бывают извращения, отрицается
свобода мысли и духа и признается очень большая
свобода в жизни
экономической.
Абсолютная
свобода в
экономической жизни, т. е. совершенная ее автономия, и была системой «laisser faire, laisser passer», т. е. капиталистической системой.
Им кажется и им это внушают, что они борются за
экономические блага, которые признают первоосновой жизни, но тем самым они должны бороться за
свободу.
В действительности мы видим, что неизбежность социального переустройства общества сопровождается уменьшением
свободы, не только
экономической и политической, но и интеллектуальной и духовной.
Нерешение вопроса
экономического не дает возможности реализовать
свободу.
Первое пробуждение у нас
экономических интересов выразилось в спорах о
свободе торговли.
Об этом по-разному говорят научные
экономические, особенно социалистические, учения: под видом
свободы в хозяйстве через умножение «богатства» они хотят упрочить хозяйственный плен человека, суля осуществить противоречивый идеал магической или хозяйственной
свободы.
Но ложный монизм или тоталитаризм переносит ограничение
свободы жизни
экономической на ограничение
свободы и даже уничтожение её в жизни духовной.
Социализм же заключает в себе элемент пессимистический, социализм не хочет возлагаться на свободную игру сил в социально-экономической жизни, он пессимистически оценивает последствия
свободы в хозяйственной жизни.
Свобода экономической жизни для реальной
свободы людей, для реальной
свободы трудящихся, должна быть ограничена, иначе сильный будет обижать слабого и порабощать его и лишать куска хлеба.
Вот почему брак и семья, основанные не на любви и не на
свободе, должны быть признаны институтами социально-правового и
экономического характера, определяемыми законами социальной обыденности, и принципиально отличаемы от таинства брака, решительно должны быть признаны не священными и не мистическими по своему смыслу.
Экономическая зависимость лишает человека
свободы, не только зависимость от капиталистов, но и зависимость от государства и общества.
Но эти
экономические ценности должны быть соподчинены иерархически более высоким ценностям, и прежде всего ценности человеческой личности и ее
свободе.
Но минимальная
свобода должна утверждаться в жизни хозяйственной,
экономической.
Иногда кажется, что советская власть скорее пойдет на восстановление капитализма в
экономической жизни, чем на
свободу религиозной совести,
свободу философской мысли,
свободу творить духовную культуру.
Можно мыслить коммунизм в
экономической жизни соединимый с человечностью и
свободой.
Коммунистическая власть нередко проявляет большую гибкость в политике, она бывает очень оппортунистична в международной политике, идет на уступки в политике
экономической, она готова дать некоторую
свободу в искусстве и литературе.
Но точно так же, как непостижимая сама в себе сила тяготенья, ощущаемая всяким человеком, только на столько понятна нам, на сколько мы знаем законы необходимости, которой она подлежит (от первого знания, что все тела тяжелы, до закона Ньютона), точно так же и непостижимая, сама в себе, сила
свободы, сознаваемая каждым, только на столько понятна нам, на сколько мы знаем законы необходимости, которым она подлежит (начиная от того, что всякий человек умирает и до знания самых сложных
экономических или исторических законов).
Всё то, чем истинно живет теперь мир: социализм, коммунизм, политико-экономические теории, утилитаризм,
свобода и равенство людей и сословий и женщин, все нравственные понятия людей, святость труда, святость разума, науки, искусства, всё, что ворочает миром и представляется церкви враждебным, всё это — части того же учения, которое, сама того не зная, пронесла с скрываемым ею учением Христа та же церковь.